Барьер. Заглянуть за черту жизни и встать на пороге смерти. Отчаянно биться о клетку, разрывая грудь руками и судорожно сжимать свое сердце. Говорить правду, зная, что что-то обратное слаще.
Горька участь, когда попутный ветер уже не товарищ.
Мне тяжело нести это бремя, тяжким грузом волочить его за собой, всякий раз представляя, что будешь свободен.
Как это низко – падать душой, возвышаясь в глазах других. Скажу одно – эта вода слепа. Тень мертвого дерева ярче, чем твое отражение в ней. Я чувствую, тебе не понять всего того, что я хочу изложить на пергамент. Поверь, лучше быть одинокой птицей в карминовом, бушующем небе, прожженном печалью, чем в толпе таких, как ты, бьющихся грудью о клетки, возведенные своими же руками.
Я – одинокий странник, которого не приняла пустая бездна твоей души. Я одинокая птица, разбившаяся о льды твоего надменного взгляда.
Мне тяжело. Я не герой, мне больно и не стыдно говорить об этом. Быть может, я чуточку другой, чем все иные, кружащие вокруг тебя.
Быть ангелом, неся в руках огонь греха и крест. Быть рядом, растворяясь, тая. Оставляя позади себя сотни так и не разбитых клеток.
Обидно верить в обман и жить им. Горька моя судьба – я видел все и слепо шел. Я знал, но ты вела меня. И предала.
Возьми же крест из рук моих. Возьми, не бойся, в нем не осталось силы, способной что-то изменить.
Огонь я оставлю себе. Он жжет мне душу, жжет адским пламенем, но это пламя мне отныне дороже, чем сласть всех твоих слов и горечь поцелуя. Вечно гореть и помнить – вот то, что я хочу оставить для себя.
Тебя же попрошу только об одном. Я знаю, что тебе не суждено научиться прощать. И по этому прошу лишь – научись понять, что в этом мире все не так, как хочешь ты. Все есть и будет так, как скажет время.
А теперь прощай. Я не хочу видеть, как ты погибнешь, разбившись о свои стены.
Я слишком люблю тебя. Прощай.
Шаг. Шаг. Пустота и снова звук шагов.
Обидно заглянуть за черту жизни, стоя на пороге смерти.
Шаг.
Добавлено (2006-08-12, 3:25 Am)
---------------------------------------------
Дурак.
Интересно, сколько человек может прожить без удачи?
День? Два? А то и вовсе минуту?
Что такое удача?
Как часто человек задумывается над всем тем, что происходит вокруг него? Почему для одного удача – закономерность, для другого – целое событие. Везет дуракам.
Всегда?
- Бегом!!! Бегом, паршивые свиньи! Или вы хотите жить вечно???
Да, стандартная фраза любого сержанта любой армии. А что делать тогда, когда нет ни сил, ни желания не просто идти, а дышать? Когда хочется упасть на колени и молча принять свою участь, какой бы она не была.
- Мешки с дерьмом! Встать, какого вы, к чертям, попадали?!! Наша цель – переправа! Кто не встанет и не потащит свои задницы вперед, расстреляю на месте! – Все тот же сержант все той же любой армии.
Когда-то один интересный человек сказал, что если противник считает тебя мешком с дерьмом, то ты наполовину уже победил. Почему-то этот человек не оговорил – как быть, когда этим мешком тебя считает не противник, а бедный сержант, надрывающимся голосом кричащий на уже непонятном языке, пытаясь заставить тебя сделать еще шаг.
Рядом с бешеной скоростью в землю врезается снаряд катапульты. Увы, участь любого сержанта любой армии, как правило, одинакова.
Теперь мы уже не идем к переправе. Скорее, это уже не мы. КАЖДЫЙ пытается спасти собственную шкуру. За несколько минут после смерти сержанта отряд потерял ровно столько, сколько за весь вчерашний переход.
А все-таки очень нужный ты, любой сержант любой армии. Когда делу не помочь словами, дружеский пинок по мешку с дерьмом иногда в силах на время исправить ситуацию.
Я крадусь тихо, в тайне надеясь, что проживу хотя бы до вечера.
С левого фланга нашего отступления до меня донесся дикий крик. Ну что ж, еще одним умником в нашей компании меньше. Не беда.
От чего-то хочется плакать. Но лицо замирает в гримасе слепого ужаса и панической, сумасшедшей улыбке – передо мной вражеский снайпер, сидящий в высокой траве и с напряжением вглядывающийся куда-то вперед, в надежде рассмотреть там солдата моего фронта.
Говорят, что дураков в снайперы не берут. И точно. Разряжаю в него мой арбалет, с наслаждением прикладываю губы к его фляге с водой. Спасибо тебе, брат, выручил.
Бывает, что ослепленный яростью и ненавистью к врагу, свирепый берсерк врезается в строй противника, руша, ломая его, отдавая всю свою силу до последней капли, стремясь убить как можно больше, пока действие эликсира не кончится. В такие минуты он не думает ни о чем, его цель впереди, а средства – в обеих руках.
Ловлю себя на мысли о том, что быть берсерком не так уж плохо. До сих пор не могу для себя решить, что же лучше – пасть от вражеского меча в поле и, возможно, остаться в памяти предков навечно или же, умирая от страха, ползти среди высокой травы и надеяться на то, что в который раз Ее Величество Смерть пройдет мимо, не заметит, остановит свой взор на ком-нибудь другом.
Впереди видна переправа. Обуянные радостью, те, кто смог додуматься, что надо делать дальше, что есть силы побежали к спасительной черте, оставляя противника позади.
Позади остались и такие, как я, не рискнувшие играть в рулетку.
Побежавшие падали на землю, захлебываясь кровью. Стрелы били без промаха, разрывали горло, впивались и ломали кости, жизни. судьбы.
А я полз. Дуракам везет. Что есть сил сжимая древко секиры, опираясь на него, я усердно перебирал руками, изо всех сил ускоряясь, в надежде поскорей добраться до заветной черты.
Из пятнадцати десятков в этом переходе уцелели неполные три. Остальные же навсегда остались гнить в полях непримиримого противника. Из сержантов не выжил никто. Они до последнего прикрывали спины своих солдат в надежде, что их матери вновь обнимут своих непутевых отроков.
Почему-то никто не думал о матерях самих сержантов.
Глотая слезы от обиды, невольно сжимая кулаки от ярости и непримиримости с самим собой, я все же нашел в себе силы одолеть переправу, этот барьер, через который пока не в силах пройти противник.
Мне ПОВЕЗЛО. В своих мыслях я вновь обращаюсь к тому, с чего я начинал
Мои раздумья прерывает радостный вопль. Я вижу, как вскочивший на ноги новобранец (теперь он имеет право гордо носить имя ветеран), что есть сил делает свой ГЛАВНЫЙ в жизни рывок.
И падает, пронзенный стрелой, за два шага до черты.
ДУРАК.
.......два раза -да.... 
